Сериал Дело о Мертвых душах онлайн

## Переосмысление "Мертвых душ": Экранизация как Резонанс с Гоголевской Вселенной Новая интерпретация "Мертвых душ" предстает не как прямолинейная экранизация, а как своеобразный диалог с творчеством Николая Васильевича Гоголя. Погружаясь в восьмисерийный телесериал, зритель не ощущает себя свидетелем буквального перенесения романа на экран, а скорее сталкивается с тщательно выстроенной мозаикой, сотканной из фрагментов гоголевской прозы – отражения его тем, образов и идей, переосмысленных в контексте современной интерпретации. Сюжетная канва, безусловно, опирается на знакомую историю о мертвых душах, разворачивающуюся в вымышленном городе N и населенную колоритными обитателями, столь близкими сердцу гоголевского читателя. Учитывая нереализованный замысел автора о трехчастном повествовании и трагическую утрату второго тома, создатели сериала предложили оригинальное расширение первоначальной истории. Удаляясь от первоисточника, мы видим, как Чичиков, завершив свою авантюру по скупке «мертвых душ», передает эстафету Шиллеру Ивану Афанасьевичу – скромному бюрократу из Петербурга, неожиданно оказавшемуся в N для проведения расследования. Здесь на поверхность всплывает отсылка к другому шедевру Гоголя – комедии «Ревизор». Подобно тому, как в «Ревизоре» паника охватывала чиновников под предчувствием визита контролера, в новой интерпретации "Мертвых Душ" зритель оказывается в гуще гротескной ситуации, пронизанной страхом и лицемерием. Говорящие фамилии, фирменные гоголевские приемы, создают гнетущую атмосферу всеобщего опасения – "к нам катит контролер!". Сцены, пронизанные мотивами повести "Шинель", ярко демонстрируют трансформацию Шиллера. Новообретенный костюм преображает не только его внешний облик, но и менталитет, даруя ему иллюзию свободы и возможность переосмыслить свое место в мире. В эпизоде с прокурором, отсылающим к рассказу "Вия", раскрывается трагическая неустроенность души, поглощенной тщеславием и жаждой власти. Здесь мы видим искаженное отражение главного героя, отягощенного проклятием "ночной стороны" человеческой натуры. Экранизация демонстрирует не просто переложение сюжета, а глубокий философский анализ гоголевских образов. Повествование раскрывает эволюцию Шиллера, от забитого, робкого чиновника, тайно читающего утопические романы англичан, до человека, вставшего на путь коррупции и лицемерия. Втайне мечтающий о справедливости и прогрессе, он не находит в себе сил открыто противостоять системе, что делает его символом ущемленной интеллигенции, обреченной на молчаливое страдание. Город N предстает как яркая зарисовка с натуры, населенная гротескными персонажами, каждый из которых является воплощением пороков общества. В погоне за личной выгодой, обитатели города забывают о моральных принципах и человеческом достоинстве. В поисках пропавшего Чичикова, Шиллер теряет себя, постепенно превращаясь в того, кто когда-то вызывал у него отвращение. Горестный финал, неизбежный в гоголевской вселенной, подчеркивает трагизм происходящего и оставляет зрителя в состоянии недоумения. Образ Чичикова, исполненный Хабенским, приобретает демонический оттенок, что, впрочем, лишь подкрепляет намеки автора на двойственную натуру персонажа и его потенциальную возможность духовного перерождения. Покупка "мертвых душ" становится символом морального разложения и духовной пустоты. Шиллер, казавшийся воплощением порядочности, внезапно предстает хладнокровным и расчетливым, словно лишенным всяких моральных принципов. Именно в этой точке разворачивается глубокий, гоголевский вопрос о природе человеческой души, о её способности к искуплению и перерождению. Вздорные "сиамские болваны" Бобчинский и Добчинский с неподдельной искренностью провозглашают истину о вечности человеческой души, заставляя задуматься о цене, которую мы платим за заблуждения и лицемерие. Финал сериала остается открытым, предоставляя зрителю возможность самостоятельно домыслить историю и ответить на волнующие вопросы. Творцы экранизации избежали соблазна превратить классический роман в динамичный триллер, сохраняя верность духу гоголевской прозы. Отдавая дань уважения первоисточнику, они воссоздали атмосферу первой половины XIX века, с аутентичными костюмами, манерами и нравами. Данная интерпретация "Мертвых душ" адресована тем, кто ценит русскую классическую литературу, не только потребляя ее в формате развлекательного контента, но и глубоко анализируя и интерпретируя. Знакомство с критическими статьями и интерпретациями творчества Гоголя, безусловно, обогатит впечатление от просмотра и позволит глубже проникнуть в смысл и замысел создателей.

## Гоголь на экране: между книгой и фантазией Среди плеяды великих русских писателей, для меня особое место занимает Николай Васильевич Гоголь. Сложно представить себе прозаика, способного состязаться с его гением, возможно, за исключением, пожалуй, Юрия Довлатова. Но это, безусловно, субъективное мнение, и, несомненно, найдется немало тех, кто с ним не согласится. Однако, перенесемся в мир экранизаций произведений Гоголя, чтобы оценить их соприкосновение с первоисточником. Написанное более двух столетий назад, творчество Гоголя до сих пор резонирует с современным читателем, оставаясь поразительно актуальным. И, несмотря на существование весьма достойных экранизаций, рука все же тянется к первозданному источнику – к книге. И дело не только в эстетическом наслаждении от чтения. Ведь ни самая виртуозная игра актеров, ни филигранное соответствие сценической адаптации письменному тексту, не способны заменить неповторимой красоты и изысканности слога великого классика. Тем не менее, моя любовь к произведениям Гоголя не умаляет художественных достоинств их кинематографических интерпретаций. Сериал «Дело о Мертвых душах», созданный Павлом Лунгиным в 2005 году, вызвал у меня целую гамму чувств, порой весьма странных и труднообъяснимых. Режиссер отказывался от четкой жанровой принадлежности, обозначив свою работу как «фантазия». Однако, на мой взгляд, даже это определение лишь приблизительно передает суть полученного результата. Не меньшие разногласия вызывает и трактовка критики, называющей это произведение «поэмой». Для меня же ясно одно: Лунгин не пошел по проторенной дорожке, а стремился максимально приблизиться к рукописному оригиналу, создавая сложную, многогранную и, безусловно, своеобразную картину. Эта дорога была терниста, насыщена авторским видением и интуицией. Первый просмотр был сопряжен с определенными усилиями. Поначалу меня раздражали декорации, кажущиеся неправдоподобными, игра актеров, временами чрезмерной и наигранной, и неожиданные сюжетные повороты, которые вызывали подозрения о психической нестабильности съемочной группы. Но, вопреки ожиданиям, интрига постепенно затягивала, сюжет разворачивался, и я неожиданно для себя увлекся. К финалу сериала я был уже, пожалуй, очарован. Наконец, я начал постигать замысел режиссера, осознавая, что «наигранность», «безумие» и даже некоторая «провокационность» постановки – это инструменты, создающие атмосферу, позволяющую глубже проникнуть в суть исходного материала. Каждый персонаж претерпел трансформацию в соответствии с видением режиссера, но, что особенно важно, сохранены ключевые характеристики, присущие гоголевским прототипам. Это сделано с таким мастерством, что назвать подобное отходом от первоисточника не могу, хотя язык не поворачивается. Скорее, это попытка представить героев таким, каким они представляются режиссеру, со всеми теми недостатками, которые великий автор щедро им наделил, и которые давно стали нарицательными. Помимо бессмертных персонажей, непосредственно связанных с «Мертвыми душами», в сериале встречаются отголоски «Шинели», «Носа», «Вия», «Ревизора» и даже «Невского проспекта». Если Гоголь создавал живые портреты человеческих «рож», то Лунгин преобразовал их в яркие, запоминающиеся «хари». И это существенная разница, как минимум, в эмоциональном плане. У Гоголя эти персонажи вызывают усмешку и брезгливость, а у Лунгина – отвращение. И это, безусловно, правильно. Пороки должны отталкивать, а не развлекать. Если у классика описание персонажей и их поступков порой гиперболизировано и выражено в гротескной форме, то у Лунгина эти же герои становятся центральными фигурами своеобразной фантасмагории, логически перетекающей в будни знакомых учреждений, напоминающих «палату № 6». Да, поначалу это может показаться диким бредом, но в конце просмотра остаются весьма занимательные ощущения, и совершенно отсутствует чувство «потерянного времени». Особого внимания заслуживает актерская игра. Деревянко порадовал неожиданным, глубоким исполнением. А Гармаш? Я всегда знал о его актерском таланте, но то, что он оказался истинно «гоголевским» актером – стало для меня открытием. У каждого великого классика есть свои «свои» актеры, как, например, у Достоевского – Инна Чурикова и Евгений Миронов. Ильин, в свою очередь, проявил себя на высоте, и, честно говоря, было бы излишним перечислять всех актеров поименно, поскольку все они великолепны, и заслуживают самого искреннего восхищения. 8 из 10.

## Забытый шедевр: размышления о экранизации Гоголя от Павла Лунгина Недавно, поддавшись внезапному порыву, я решила пересмотреть сериал 2005 года, который, казалось бы, давно вышел из активного ротационного графика. И то, что я обнаружила, повергло меня в состояние искреннего изумления! Почему этот достойнейший образец экранного искусства столь малознаком широкой публике? Где восторженные рецензии, острые дискуссии критиков, горячие споры? Помните ту бурю эмоций, что обрушилась на фильм "Адмирал"? Почему же столь яркое и многообещающее творение Павла Лунгина остается в тени, не удостоенное внимания киноманов и кинокритиков? Этот сериал – не просто развлечение, а целая симфония, каждая серия которой подобна изысканному вину: можно смаковать, преисполняться наслаждением, открывая для себя новые грани. И, безусловно, он предназначен для тех, кто способен ценить глубину и красоту кинематографического искусства, кто видит за рамками видимого. Позвольте же мне немного подробнее рассказать о том, что делает этот сериал столь уникальным. Сценарий, мастерски написанный Юрием Арабовым, представляет собой поистине впечатляющее переплетение произведений Николая Гоголя. Арабов не просто адаптировал, а, словно алхимик, соединил разрозненные элементы в единое, гармоничное целое. Его талант, несомненно, вызывает ассоциации с пионером в этом деле, Ниной Садур, проложившей путь и определившей эстетические ориентиры. Внимание к деталям в сериале поражает. Декорации, реквизит, костюмы – всё выверено до мелочей. В кадре ощущается аутентичность, подтверждаемая наличием настоящих, огнестрельных ружей. Не часто ли мы видим в современном кинематографе режиссера, столь глубоко погружающегося в концепцию декораций, стремящегося воссоздать дух эпохи? Актеры, зачастую, довольствуются запоминанием хотя бы классического текста, считая это немалым достижением. А здесь? У Ноздря – стойло, в доме Плюшкина – зияющая пустота, а на столе Собакевича – гора яств, способная накормить целое поселение. Городничий, поглощенный роскошью, скатывается к безумию. Все эти гротескные, гипертрофированные "морды" гоголевских персонажей, словно сошедшие со страниц книги и перенесенные на большой экран, поражают своей выразительностью. Однако, не все герои сериала – воплощение порока. В образе Арабова, сурового и беспощадного, можно увидеть проблески совести, а Собакевич, порой, произносит детские, жалостливые фразы, напоминающие плач обманутого ребенка. Даже Плюшкин, сентиментальный до абсурда, способен вызвать сочувствие. Актерский ансамбль, без всякого сомнения, выложился на все сто процентов, создав поистине шедевральные образы. Особого внимания заслуживает сцена встреч Шиллера с каждым, кто по долгу службы связан с делом Чичикова. Мне, лично, глубоко импонировал образ Плюшкина в исполнении Ярмольника. До встречи с этой ролью, Ярмольник был для меня актером "одной роли" в фильме "Барак". Теперь же я могу с уверенностью сказать, что он обладает выдающимся актерским талантом, воплощая на экране многогранность и глубину своих персонажей. Нельзя не отметить и Павла Деревянко, чья игра, особенно после съемок в "Обратной стороне луны", вселяет оптимизм и предвещает новые творческие вершины. Я считаю этот сериал лучшим творением Павла Лунгина! Мало найдется Мастеров, способных с такой филигранной точностью передать атмосферу и дух гоголевских произведений на экран. Браво, Мастер! Здесь перед нами не только Гоголь и Булгаков, но и Великий Канцлер, и Достоевский. Город Н – это скопление самых уродливых и низменных человеческих грехов, окутанный густым, желтым туманом, словно сошедший с полотен Босха. Сцены бала напоминают завораживающее шоу цирка Дю Солей, где переплетаются радость и страх, надежда и отчаяние. И в итоге, мы видим типичный для русского народа финал: воруют, а крайнего подставляют. Это печальная, но жестокая реальность, с которой сталкивается наша страна на протяжении веков. У каждого режиссера возникает желание связать произведения Гоголя с современностью, создавая произведение на злобу дня, и Лунгину это удалось на все сто процентов. Браво великолепному режиссеру!