Этот монументальный роман, увековечивший в бессмертие яркие фигуры из анналов истории, поначалу поверг меня в состояние глубокой завороженности. Повторное обращение к произведениям Дрюона вызывало трепет, пробегающий по коже подобно невидимой дрожи. Чувство причастности к описываемым событиям, ощущение нахождения в самом эпицентре бушующей эпохи доставляло странное удовольствие, но одновременно внушало страх, когда осознаешь, что любимая Франция погружена в бездну насилия, отчаяния и невыразимого ужаса.
Попытаюсь сейчас изложить мои размышления, сопоставляя переживания, вызванные чтением книги, и впечатления от просмотра ее экранной адаптации. Разрыв между ними оказался весьма ощутимым.
Первое, что привлекло мое внимание – Робер Артуа, этот известный любовник и, без сомнения, выдающаяся личность французской аристократии. Его образ покорил меня, и до сих пор я испытываю к нему искреннее восхищение. В моем представлении он предстал могучим, коренастым мужчиной, наделенным поразительным умом и проницательностью, ведь не способен же был простак плести столь сложные интриги и управлять судьбами. К сожалению, актерская интерпретация Филиппа Торретона не смогла воплотить в жизнь этот образ в полной мере. Его экранный персонаж, на мой взгляд, оказался лишенным той брутальности, той энергии и той привлекательности, которые так ярко описаны Дрюона. Он не передал глубину и многогранность характера Робера Артуа.
Иное представление возникло и у меня относительно Маго Артуа. В моем воображении она являлась опасной, решительной и, без сомнения, жестокой женщиной, движимой фанатичной жаждой возмездия и мечтающей о кровавой расплате с собственным племянником. Однако, актриса Жанна Моро, к моему сожалению, не смогла передать всю сложность и мрачность этой фигуры. Хотя Жерар Депардье, бесспорно, блестяще воплотил на экране образ Жака дэ Молэ, что вполне закономерно – это актер высочайшего класса, и сомнения в его таланте не возникают.
В целом, фильм, безусловно, выполнен на достойном уровне. Конечно, в кинематографическом полотне не обошлось без недочетов, мелких неточностей – киноляпы, как их принято называть, но, тем не менее, режиссер сумел достаточно подробно и честно воссоздать ту сложную историческую эпоху. Не хватило, однако, тех множественных, детальных описаний, которыми щедро делился Дрюон. Он часто уделял внимание мельчайшим, казалось бы, незначительным деталям: гнилостному запаху, тяжести душевных страданий, ощущению безысходности – все эти элементы придавали его произведениям особую глубину и трагизм, делая их поистине незабываемыми. Лишенные этих нюансов, визуальные интерпретации, несмотря на их достоинства, лишаются части своего очарования.
Несмотря на ряд существенных шероховатостей, этот сериал оставил после себя довольно противоречивые, но в целом позитивные впечатления. Сразу стоит отметить, что выбор актерского состава, на мой взгляд, был не вполне удачным, хотя это, безусловно, и не является определяющим фактором успеха адаптации. Наибольшее недовольство вызвал образ Маго – автор в книге так искусно плел паутину ее интриг, что возникал явный диссонанс с тем внешним обликом, который он же ей приписывал. Подобное противоречие, создающее ощущение нестыковки, было весьма ощутимо. Не менее прискорным показалось изображение Роберта: не к месту и, честно говоря, неприятно, что герою приписали специфический, резкий запах, что несколько омрачило общее восприятие. Смотря экранизацию, я невольно испытывала облегчение, что этот персонаж предстает в несколько ином свете.
Но и в экранизированной версии не обошлось без разочарований. Беатриса и Мортимер, чьи образы в печатной версии буквально сияли яркими красками и захватывали воображение, в данном воплощении предстают блеклыми и безжизненными. Актёры, к сожалению, не смогли передать всю глубину и многогранность характеров этих персонажей, не уловили их внутреннего духа. Клеменция, пожалуй, заслуживает особого внимания – ее персонаж оказался практически полностью обесценен, не сумев продемонстрировать ту безупречную добродетель и неподдельную честность, которыми она славилась в оригинальном произведении. Единственной искрой, способной осветить этот ряд неудач, стала игра актера, воплотившего Изабеллу, – его работа, безусловно, заслуживает похвалы.
Очевидно, что при создании экранизации пришлось столкнуться с необходимостью серьезного сокращения сюжета, что, в немалой степени, обусловлено ограниченностью бюджета. Отказ от масштабных рыцарских турниров и захватывающих морских путешествий, которые занимали столь важное место в романе, вызвал чувство досады и огорчения.
Вместе с тем, экранизация способна радовать глаз своей динамичностью и, несомненно, пробуждает воображение. Любимые герои, словно оживают перед тобой, позволяя в собственном внутреннем мире создавать новые, альтернативные образы, часто значительно отличающиеся от того, что представлено на экране. Несмотря на недостатки, сериал остается интересным к просмотру, а создателям, безусловно, удалось достойно передать основную канву сюжета, сохранив его захватывающий характер.
Несмотря на ряд ощутимых недоработок, свойственных некоторым эпизодам, включая эпизодическую затянутость повествования, не всегда удачный кастинг и, признаться, не безупречное качество компьютерной графики, общее впечатление от этой экранизации остается крайне положительным. Эти, несомненно, существенные, но все же периферийные детали, блекнут по сравнению с мощнейшим актерским даром, проявленным исполнителями главных ролей. Они с поразительной достоверностью передали дух эпохи, воссоздали сложные, хитросплетения средневековых интриг, и, что особенно важно, сумели филигранно передать давящую, угнетающую атмосферу безысходности, пронизывающую все произведение.
Мрачные, сумрачные залы и бесконечные коридоры, запечатленные на экране, словно проникают в самую душу, пробуждая щемящую тоску и ощущение обреченности. Ведь сюжетная канва сериала изначально не предназначалась для счастливого разрешения, и эта тяжесть, это ощущение фатальности, прекрасно резонирует с творческим наследием Дрюона, с его глубоким пониманием человеческой природы и трагизма истории.
Подобные интерпретации произведений искусства, перенося их на экран, рождают стойкое желание вновь обратиться к первоисточнику, перечитывая роман перед сном, словно стремясь уловить ускользающие нюансы повествования. Однако, после просмотра экранной версии, описания персонажей, столь тщательно проработанные автором, уже кажутся излишними, ведь яркие, запоминающиеся образы героев, воплощенные актерами, навсегда засели в сознании зрителя, обогащая и углубляя восприятие первоисточника. Они вытесняют литературные портреты, становясь неким визуальным якорем, удерживающим в памяти историю и ее героев.
